...Мне вспомнился 1840 год, когда я, еще совсем молодым человеком, участвовал в осенней экспедиции в Чечне и провел потом зиму в Ставрополе, и тут и там в обществе, где вращался наш незабвенный поэт. Редкий день в зиму 1840 - 1841 годов мы не встречались в обществе. Чаще всего сходились у барона Ипп.Ал. Вревского1, тогда капитана Генерального штаба, у которого, приезжая из подгородней деревни, где служил в батарее, там расположенной, останавливался. Там, то есть в Ставрополе, действительно в ту зиму собралась, что называется, la fine fleur молодежи*1. Кроме Лермонтова, там зимовали: гр. Карл Ламберт2, Столыпин (Mongo), Сергей Трубецкой3, Генерального штаба: Н.И. Вольф, Л.В. Россильон4, Д.С. Бибиков, затем Л.С. Пушкин, Р.И. Дорохов и некоторые другие, которых не вспомню. Увы, всех названных пережил я. Вот это общество, раза два в неделю, собиралось у барона Вревского. Когда же случалось приезжать из Прочного Окопа (крепость на Кубани) рядовому Михаилу Александровичу Назимову (декабрист, ныне живущий в городе Пскове), то кружок особенно оживлялся. Несмотря на скромность свою, Михаил Александрович как-то само собой выдвигался на почетное место, и все, что им говорилось, бывало выслушиваемо без прерывов и шалостей, в которые чаще других вдавался Михаил Юрьевич. Никогда я не замечал, чтобы в разговоре с М.А. Назимовым, а также с И.А. Вревским Лермонтов позволял себе обычный свой тон persiflage'a*2.
Не то бывало со мной. Как младший, юнейший в этой избранной среде, он школьничал со мной до пределов возможного, а когда замечал, что теряю терпение (что, впрочем, недолго заставляло себя ждать), он, бывало, ласковым словом, добрым взглядом или поцелуем тотчас уймет мой пыл.
Итак, прочитав в статье г. Висковатова отзыв Л.В. Россильона о Лермонтове, я вспомнил их обоюдные отношения, которые действительно были несколько натянуты. Вспомнил, как один в отсутствие другого нелестно отзывался об отсутствующем. Как Россильон называл Лермонтова фатом, рисующимся (теперь бы сказали poseur) и чересчур много о себе думающим и как М.Ю., в свою очередь, говорил о Россильоне: «Не то немец, не то поляк, а пожалуй, и жид». Что же было первою причиной этой обоюдной антипатии — мне неизвестно. Положа руку на сердце, скажу, что оба были неправы. Мне не раз случалось видеть М.Ю. сердечным, серьезно разумным и совсем не позирующим. Льва Вас<ильевича> Россильона, намного пережившего Лермонтова, знают очень многие и вне Кавказа. Это была личность почтенная, не ищущая многого в людях и тоже, правда, немного дававшая им, но проведшая долгую жизнь вполне честно.
16 декабря 1884 г.
Тифлис.
P.S. Из всех портретов М.Ю. Лермонтова, которые где-либо издавались, положительно ни один не схож с оригиналом. Помнится мне, что офицеры лейб-гвардии гусарского полка поднесли свои акварельные портреты бывшему своему командиру М.Г. Хомутову. Между этими портретами был и Михаила Юрьевича, и единственный, по мне, лучше других его напоминающий. Куда он девался?5
Клюндер А.И. Портрет М.Ю. Лермонтова в гусарском сюртуке. 1838
Сноски
*1 цвет молодежи (фр.).
*2 насмешки (фр.).
Примечания
1 Об И.А. Вревском.
2 Карл Карлович Ламберт — поручик Кавалергардского полка. В июне 1840 г. Лермонтов жил вместе с ним в Ставрополе, затем в июле они участвовали в экспедиции генерала Галафеева, в частности в сражении при Валерике. Лермонтов и Ламберт запечатлены в группе офицеров на рисунке в альбоме П.А. Урусова, изображающем привал по пути в крепость Темир-Хан-Шуру. За сражение 4 октября 1840 г. и Лермонтов и Ламберт отмечены в журнале военных действий как «отличившиеся храбростию и самоотвержением». Таким образом, Ламберт постоянно встречался с Лермонтовым с начала лета 1840 г. до отъезда поэта в отпуск в середине января 1841 г.
3 О С.В. Трубецком.
4 Лев Васильевич Россильон — подполковник гвардейского Генерального штаба, квартирмейстер 20-й пехотной дивизии. В 1840 г. участвовал в экспедиции в Чечню и часто встречался с поэтом. В походной палатке Россильона в июле 1840 г. Д.П. Пален нарисовал профильный портрет Лермонтова (об этом см.: Висковатов, с. 305). Между поэтом и Россильоном сложились неприязненные отношения. П.А. Висковатову он дал такую характеристику поэта:
Пален Д.П. Портрет М.Ю. Лермонтова. 1840
«Лермонтов был неприятный, насмешливый человек и хотел казаться чем-то особенным. Он хвастал своею храбростью, как будто на Кавказе, где все были храбры, можно было кого-либо удивить ею!
Лермонтов собрал какую-то шайку грязных головорезов. Они не признавали огнестрельного оружия, врезывались в неприятельские аулы, вели партизанскую войну и именовались громким именем Лермонтовского отряда. Длилось это не долго, впрочем, потому что Лермонтов нигде не мог усидеть, вечно рвался куда-то и ничего не доводил до конца. Когда я его видел на Сулаке, он был мне противен необычайною своею неопрятностью. Он носил красную канаусовую рубашку, которая, кажется, никогда не стиралась и глядела почерневшею из-под вечно расстегнутого сюртука поэта, который носил он без эполет, что, впрочем, было на Кавказе в обычае. Гарцевал Лермонтов на белом, как снег, коне, на котором, молодецки заломив белую холщовую шапку, бросался на чеченские завалы. Чистое молодечество! — ибо кто же кидался на завалы верхом?! Мы над ним за это смеялись» (Висковатов, с. 304 — 305).
Россильона возмущало также то, что Лермонтов ходил небритый, ел из одного котла со своею командой, спал на голой земле, не понимая того, что Лермонтов искал полного взаимопонимания с людьми, которыми командовал, и не хотел для себя никаких привилегий.
5 Имеется в виду портрет работы А.И. Клюндера. В настоящее время находится в ИРЛИ.
Источник: Есаков А.Д. Михаил Юрьевич Лермонтов // М.Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1989. С. 333 — 334.