Об известном коллекционере Алексее Григорьевиче Миронове Н.П. Пахомов писал: «Кто из любителей редких книг и архивных материалов не знал недавно скончавшегося Алексея Григорьевича Миронова? К его опыту, знаниям, безупречному вкусу обращались музеи, библиотеки и собиратели книг, гравюр и рисунков. Сколько музеев обязано ему тем, что он сберег, бережно хранил самые различные предметы искусства и книги, которые в настоящее время украшают экспозицию этих музеев».
Эти слова в полной мере относятся и к самому Николаю Павловичу, выражают суть того главного, что им сделано. Он родился в 1890 году, получил солидное по тем временам образование: он закончил филологический факультет Московского университета и юридический – Петербургского. Сразу же после революции, в 1918 году, он был привлечен к работе в экспертной комиссии по обследованию музейных ценностей лично А.В. Луначарским и И.Э. Грабарем.
Н.П. Пахомов принимал, в частности, участие в передаче государству коллекций Кремля, крупнейших частных коллекций Щукина, Морозова.
Именно он стоял у самых истоков музейного дела в нашей стране, был одним из основателей его, содействовал пополнению государственных хранилищ. Он знал коллекции многих собирателей, и они знали его безупречную честность и доверяли ему безоговорочно. Пользуясь огромным авторитетом и доверием у обладателей уникальных сокровищ культуры, он многих склонял к добровольной передаче ценностей в тот или иной музей.
В 1934 году Президиум Средне-Волжского крайисполкома, куда относилась Пензенская область, объявил село Лермонтово заповедным. Н.К. Крупская настоятельно потребовала от музейного отдела Наркомпроса обследования этих мест и внесения предложений об оказании помощи в создании музея.
В Тарханы выехал хранитель Гослитмузея М.Д. Беляев, а вместе с ним по собственному желанию Н.П. Пахомов – тогда консультант по вопросам искусствоведения при Академии Наук СССР.
Лермонтовские Тарханы покорили их своей скромной и мягкой прелестью, а для Николая Павловича стали любовью на всю жизнь. Уже с начала работы он предложил самостоятельно собрать экспонаты и создать мемориальную экспозицию на подлинных материалах.
Тарханы. Первые экспозиционеры музея-усадьбы М.Ю. Лермонтова. Слева направо М.Д. Беляев (консультант), Н.А. Любович (сотрудник ГЛМ), С.И. Аралов (зам. директора ГЛМ), Т.А. Иванова (сотрудник ГЛМ) Н.П. Пахомов (консультант), Е.К. Рылова (художник-оформитель)
Фотография В.Г. Чудинова. 1939 год
Из фондовой коллекции музея-заповедника «Тарханы»
С помощью Н.П. Пахомова было приобретено много, в том числе весьма редких, гравюр и литографий, а также подлинных иллюстраций к произведениям Лермонтова, заказаны копии с фамильных портретов, подобраны для них старинные рамы, прекрасная мебель XVIII – XIX веков, а бронза была получена из Димитровского краеведческого музея (Московская область) совершенно бесплатно. Книги Н.П. Пахомов частично приобрел у частных владельцев, частично получил в книжных хранилищах Ленинграда.
Так было положено начало необычайной для провинциального музея коллекции «Тархан», которая во многом и до сих пор является основой для создания экспозиций в лермонтовском музее.
Участие Пахомова в создании музея было совсем не случайным. Он очень серьезно занимался изучением творчества М.Ю. Лермонтова. И результатом исследований стали такие фундаментальные работы, как «Живописное наследие Лермонтова» и единственная до сих пор в своем роде монография «Лермонтов в изобразительном искусстве».
После войны, в 1948 году, президент АН СССР С.И. Вавилов и академик И.Э. Грабарь поручают Н.П. Пахомову руководство музеем Абрамцево.
Как мы уже говорили, Николай Павлович был консультантом Академии Наук и в этом качестве участвовал в создании музея Л.Н. Толстого в Москве, помогал Гослитмузею, музею «Домик Лермонтова» в Пятигорске. До самой смерти сохранял самую тесную связь с «Тарханами», которым отдал всю свою душу.
«Тарханы» обязаны Николаю Павловичу не только большей и лучшей частью своей коллекции, но и своей главной экспозицией в бывшем барском доме, в создании которой он принимал участие уже 83-летним человеком.
Все, кто работал в ту пору с Николаем Павловичем, не забудут его: знания и безупречный художественный вкус, свободное ориентирование в огромном литературоведческом и искусствоведческом материале в сочетании с тактом и умением работать с людьми – поражали.
И какое это было удовольствие и, как я теперь понимаю, какая великая удача и какое счастье, что мы работали вместе с ним. Было захватывающе интересно слушать рассуждения и споры о том, как лучше сделать уголок, самим предлагать, чем заменить гравюру, которая оказывалась мала и «терялась», или канделябр, который велик и «давил». Сколько при этом мы слышали интересных рассказов, смешных и грустных, сколько полезного узнавали мы тогда! За всю мою «музейную жизнь» время общения с Николаем Павловичем было для меня самым наполненным.
Он был образцом интеллигентного человека: прекрасно образованный, бескорыстный, энтузиаст, человек, готовый прийти на помощь и советом, и делом.
Всю свою жизнь Николай Павлович посвятил нашей отечественной культуре, служил ей без лишнего шума, но с огромной отдачей.