Ростопчина Евдокия Петровна

“под одной звездою...”

Соколов П. Портрет Евдокии Ростопчиной. 1842-1843

Графиня Евдокия Петровна Ростопчина, урожденная Сушкова (1811 – 1858), – Додо, как называли ее близкие, росла сиротой при живом отце в доме своего деда по матери Пашкова. Юная Додо блистала на всех московских балах, а в промежутках писала стихи. Среди ее поклонников тогда был студент Московского университета Николай Огарев, который много лет спустя вспоминал:

Двором широким проезжая,
К крыльцу невольно торопясь,
Скакал, бывало, я, мечтая —
Увижу ль вас, увижу ль вас!
Я помню (годы миновали!),
Вы были чудно хороши,
Черты лица у вас дышали
Всей юной прелестью души.
В те дни, когда неугомонно
Искало сердце жарких слов,
Вы мне вручили благосклонно
Тетрадь заветную стихов...
Листы тетради той заветной
Я перечитывал не раз,
И снился мне ваш лик приветный,
И блеск, и живость черных глаз.

В «заветную тетрадь» Сушковой как-то заглянул, проезжающий через Москву П.А. Вяземский, переписал из нее стихотворение «Талисман» и, приехав в Петербург, напечатал его анонимно в альманахе «Северные цветы» за 1831 г. Однако имя автора «Талисмана» в Москве не осталось секретом. Пристальное внимание на талантливую барышню обратил начинающий поэт Лермонтов. Ей он посвятил стихотворение «Крест на скале», а среди новогодних мадригалов, написанных им для маскарада в Благородном собрании под новый 1832 г., был и мадригал «Додо»:
Умеешь ты сердца тревожить,
Толпу очей остановить,
Улыбкой гордой уничтожить,
Улыбкой нежной оживить;
Умеешь ты польстить случайно
С холодной важностью лица
И умника унизить тайно,
Взяв пылко сторону глупца!
Как в Талисмане стих небрежный,
Как над пучиною мятежной
Свободный парус челнока,
Ты беззаботна и легка...

Мартен Э. Портрет Евдокии Ростопчиной

Однако в то время Лермонтов не понравился Додо, отчасти потому, что ей поверяла свои тайны ее кузина Екатерина Сушкова, и Додо не имела желания с ним знакомиться. В 1833 г. она вышла замуж за графа А.Ф. Ростопчина. Ее литературный салон в Петербурге в 1830-е гг. посещали А.С. Пушкин, В.А. Жуковский, Н.В. Гоголь, В.Ф. Одоевский и другие литераторы. В 1839 г. вышла книга повестей Е.П. Ростопчиной "Очерки большого света", в 1841 г. появился ее первый поэтический сборник, получивший восторженные отзывы в критике (высокую оценку ему дал В.Г. Белинский).

Личное знакомство ее с Лермонтовым произошло только в феврале 1841 г. у Карамзиных, когда Лермонтов приехал с Кавказа в свой последний отпуск. «И двух дней было довольно, чтобы связать нас дружбой, - писала Ростопчина. - Принадлежа к одному и тому же кругу, мы постоянно встречались и утром и вечером; что нас окончательно сблизило, это мой рассказ об известных мне его юношеских проказах; мы вместе вдоволь над ними посмеялись, и таким образом вдруг сошлись, как будто были знакомы с самого того времени».
Когда в апреле 1841 г. Лермонтов получил предписание в 48 часов покинуть столицу и выехать в Тенгинский полк на Кавказ, друзья устроили ему прощальный вечер у Карамзиных.
«Лермонтову очень не хотелось ехать, - вспоминала Е.П. Ростопчина, - у него были всякого рода дурные предчувствия. Наконец, около конца апреля или начала мая мы собрались на прощальный ужин, чтобы пожелать ему доброго пути... Мы ужинали втроем, за маленьким столом... Во время всего ужина и на прощанье Лермонтов только и говорил об ожидавшей его скорой смерти. Я заставляла его молчать и стала смеяться над его, казавшимися пустыми, предчувствиями... Через два месяца они осуществились, и пистолетный выстрел во второй раз похитил у России драгоценную жизнь, составлявшую национальную гордость. Но что было всего ужаснее, в этот раз удар последовал от дружеской руки».

Е.П. Ростопчиной принадлежит цикл стихов, посвященных Лермонтову. В стихотворении «Пустой альбом», написанном в ноябре 1841 г., она создала пронзительный образ трагически погибшего поэта.
Но лишь для нас, лишь в тесном круге нашем
Самим собой, веселым, остроумным,
Мечтательным и искренним он был.
Лишь нам одним он речью, чувства полной,
Передавал всю бешеную повесть
Младых годов, ряд пестрых приключений
Бывалых дней и зреющие думы
Текущия поры...
О! живо помню я тот грустный вечер,
Когда его мы вместе провожали,
Когда ему желали дружно мы
Счастливый путь, счастливейший возврат:
Как он тогда предчувствием невольным
Нас испугал! Как нехотя, как скорбно
Прощался он!.. Как верно сердце в нем
Недоброе, тоскуя, предвещало!

А еще раньше, 22 августа, через два дня после того, как до нее дошло известие о гибели Лермонтова, в стихотворении «Нашим будущим поэтам» она скорбно восклицала:
Не просто, не в тиши, не мирною кончиной, -
Но преждевременно, противника рукой -
Поэты русские свершают жребий свой,
Не кончив песни лебединой!..

Кордик Г. Портрет Евдокии Ростопчиной. 1846

Спустя год, Е.П. Ростопчина писала С.Н. Карамзиной: «Я провела несколько часов моего длинного дня, повторяя с прочувствованной правдивостью пролетающим тучам: «Тучки небесные, вечные странники». И эта нежная поэтическая песня наполнила мое сердце нежным запахом прошлого... Пустота, которую оставляют отсутствующие, дает себя жестоко чувствовать».
Она всегда хранила подаренный Лермонтовым в тот прощальный вечер альбом, где поэт оставил свое последнее посвящение ей.

Автор: научный сотрудник музея-заповедника «Тарханы» Т.Н. Кольян.

ГРАФИНЕ РОСТОПЧИНОЙ

Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны.
Но что ж! — от цели благородной
Оторван бурею страстей,
Я позабыл в борьбе бесплодной
Преданья юности моей.
Предвидя вечную разлуку
Боюсь я сердцу волю дать;
Боюсь предательскому звуку
Мечту напрасную вверять...

Так две волны несутся дружно
Случайной, вольною четой
В пустыне моря голубой:
Их гонит вместе ветер южный;
Но их разрознит где-нибудь
Утеса каменная грудь...
И, полны холодом привычным,
Они несут брегам различным,
Без сожаленья и любви,
Свой ропот сладостный и томный,
Свой бурный шум, свой блеск заемный,
И ласки вечные свои.

М.Ю. Лермонтов, 1841 г.

Федотов П. Портрет Евдокии Ростопчиной. 1850-е гг.