Увлечение юного Лермонтова творчеством английского поэта-романтика Байрона, покорившего воображение всей Европы «мрачным эгоистом», совпало с началом его усиленной поэтической деятельности. Им всецело овладел романтизм, свойственный его годам и эпохе 30-х годов 19 века. Образы творений, над которыми он работал, наполняли фантазию: были сделаны первые наброски "Демона"; он успел кое-что передумать и пережить; обрывки мыслей, образов, типов, носясь в его воображении, путались и сливались с героями произведений других поэтов. Пылкий юноша полюбил декламировать из Ламартина и Пушкина, стал задумываться над драмами Шиллера, но всего больше откликалась его душа поэзии Байрона.
| Хотя теперь слова мои печальны, - нет, Нет, все мои жестокие мученья - Одно предчувствие гораздо больших бед. Я молод, но кипят на сердце звуки, И Байрона достигнуть я б хотел. У нас одна душа, одни и те же муки, - О, если б одинаков был удел! Как он, ищу забвенья и свободы. |
|
|||
| Будущий поэт так увлекся Байроном, что постоянно приравнивал его судьбу к своей. Даже свою раннюю любовь он поясняет сходством с ним. Сходство увидел он и в первых приемах проявления таланта: "Когда начал я марать стихи в 1828 году, я как бы по инстинкту переписывал и прибирал их. Они теперь еще у меня. Ныне я прочел в жизни Байрона, что он делал то же самое: сходство меня поразило". Далее он пишет: "Еще сходство в жизни моей с лордом Байроном: его матери в Шотландии предсказала старуха, что он будет великий человек и будет два раза женат; про меня на Кавказе старуха предсказала то же самое моей бабушке. Дай Бог, чтоб и надо мной сбылось, хотя бы я был так же несчастлив, как Байрон". Но подражая великому англичанину, он оставался самим собой, своеобразным, как даже и в первых детских опытах подражания Пушкину. Все, что он писал, выливалось из души, пережившей то, что старался он передать в стройных рифмах своей поэзии. Он занимал у любимых поэтов форму; брал даже целые стихи, но только если они отвечали его душе. Лермонтов никогда не был слепым подражателем Байрону: ни его рифма и образы руководили им, он взял только то, что по духу считал своим для собственного совершенствования и развития и уже совсем скоро вышел на свою оригинальную дорогу. Удивляясь и восторгаясь Байроном, учась у него, он совсем скоро предъявит права своей индивидуальности, предчувствуя, что по силе дарования рано или поздно станет с ним рядом, самостоятельным, как и он, великим талантом. Нет, я не Байрон, я другой, |
||||