Зимние забавы

На период пребывания М.Ю. Лермонтова в Тарханах зимой 1836 года выпало много событий православного и народного календаря.
   Приехал Михаил Юрьевич, как свидетельствует письмо Елизаветы Алексеевны под самый новый год, который в XIX веке совпадал с прославлением святого Василия Великого. И праздник тогда называли Васильев день. Один из самых выдающихся деятелей раннего христианства являлся святым покровителем прадеда Михаила Юрьевича (отец деда М.В. Арсеньева – Василий Васильевич Арсеньев). Пензенский помещик П.К. Шугаев, собиравший рассказы старожилов о Лермонтове во второй половине XIX века, видел образ этого святого в сельском храме в Тарханах:

В алтаре, на правой стороне, имеется образ Василия Великого замечательно древней художественной работы, но без ризы, прежде принадлежавший, как мне передавали, еще отцу Михаила Васильевича Арсеньева.

Василий Великий
Россия. Конец XVI века
Из фондовой коллекции музея-заповедника «Тарханы»

(К сожалению, место нахождения образа, о котором пишет Шугаев, неизвестно. Но в исторической коллекции музея-заповедника «Тарханы» хранится старинный образ этого почитаемого на Руси святого. Его можно увидеть в экспозиции домовой церкви Марии Египетской).
   В Тарханах Лермонтов погрузится в атмосферу святочных гуляний, колядок, «проживет» вместе с народом Крещение с его непременными морозами, «иорданской водицей» и особыми приметами, а еще ощутит великолепие настоящей русской снежной зимы.
   Еще в детстве, по воспоминаниям троюродного брата А.П. Шан-Гирея, «Мишель был мастер делать из … снегу человеческие фигуры в колоссальном виде...». Но уже взрослому офицеру интереснее было наблюдать за излюбленной в народном мире забавой – кулачным боем. Их устраивали, как правило, зимой: в период от Рождества до Крещения и на Масленицу.
   Теперь уже не то, что в детстве, когда «...на плотине с замиранием сердца смотрели, как православный люд, стена на стену ... сходились на кулачки… и раз расплакался Мишель, когда Василий-садовник выбрался из свалки с губой, рассеченной до крови» (А.П. Шан-Гирей). Взрослый офицер, по воспоминаниям старожилов, в ту зиму сам был устроителем кулачного боя. Обратимся к рассказам современников поэта, записанных П.К. Шугаевым:

Сельская площадь все в том же виде, на которой в праздничные дни Михаил Юрьевич ставил бочку с водкой, а крестьяне села Тархан разделялись на две половины, наподобие двух враждебных армий, дрались на кулачки, стена на стену, а в это время, как современники передают, «и у Михаила Юрьевича рубашка тряслась», и он был не прочь принять участие в этой свалке, но дворянское звание и правила приличий только от этого его удерживали; победители пили водку из этой бочки; побежденные же расходились по домам, и Михаил Юрьевич при этом всегда от души хохотал.

Причем, «стена на стену» – профессиональный термин, который обозначал вид боя, при котором участники выстраивались в один ряд и должны были удержаться перед давлением такой же «стенки» противника. В этом бое использовались настоящие военные приемы – перестроения, отступления и прочее. А вот в «Песне про купца Калашникова» описан другой вид боя, называющийся «сам на сам», то есть один на один. Причем, правила битвы были строго определены: нельзя, например, было «бить лежачего», «биться по увечному» (калечить), наносить удар с тыла, бить ниже пояса и выше плеч. Все эти неписаные законы живут по сей день в русских пословицах и поговорках.
    Интересно, что прадед поэта по линии Столыпиных, Алексей Емельянович, самолично участвовал в кулачных боях. Русский чиновник и офицер А.М. Тургенев, хорошо знавший Столыпина, в своих «Записках…» отмечал: «Емельянович ведал приемы кулачных бойцов, как ударит к месту (значит по артерной жиле на шее), под никитки (в левый бок к груди, близ сердца), земляных послушать часов (удар по виску), рожество надкрасить (разбить скулы, подбить глаза), краснаго петуха (своротить нос). Он был в превосходной школе у А. Гр. Орлова».

Иллюстрация к поэме М.Ю. Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Перед боем
А. Якобсон. Первая половина XX века
Из фондовой коллекции музея-заповедника «Тарханы»

   Святки – один из ярких и значимых зимних периодов. Не раз видел Михаил Юрьевич в детстве ряженых, скорее всего не обошлось без традиционных колядок и зимой 1836 года. Не мог поэт не слышать и заливистый смех крестьянских девушек, выходивших бросать валенок, чтобы через нехитрые гадания приоткрыть завесу будущего. Святочные дни – еще и повод ходить в гости: «В городах и селах святочные ночи посвящены были разъездам и пирушкам для поддержания родства, приискания невест и суженых», – замечает автор книги «Как праздновал и празднует народ русский Рождество Христово, Новый год, Крещение и Масленицу: исторический очерк И.Н. Божерянова». Известно, что гостеприимство было одним из достоинств хозяйки тарханского имения Е.А. Арсеньевой, однако сильные снегопады в эти дни 1836 года существенно меняли установленный обычай.
   Как известно, период святок заканчивался Крещением, или Богоявлением. В 1836 году оно сопровождалось лютыми морозами. Этот день исстари праздновался на Руси широко и торжественно, с соблюдением всех обрядов и примет. Веря в силу «иорданской водицы», ее набирали и несли домой. На особом счету был и крещенский снег: им белили домотканые холсты, которые наткали за время осенне-зимних посиделок.

   В этот календарный период в народной жизни уже начиналась подготовка к весенним заботам (вспомним знаменитую поговорку «Готовь сани летом, а телегу зимой»). Народный быт тоже был знаком поэту с детства: видел он в их жизни не только «пляску с гиканьем и свистом», но и насущные проблемы. Сохранилась легенда о Лермонтове-добром барине:

Уцелел рассказ про один случай, происшедший во время одного из приездов в Тарханы Михаила Юрьевича, когда он был офицером лейб-гвардии...В это время ... все солдаты, пробывшие в военной службе не менее двадцати лет, были отпущены в отставку по домам; их возвратилось из службы в Тарханы шесть человек, и Михаил Юрьевич, вопреки обычая и правил, распорядился дать им всем и каждому по ½ десятины пахотной земли в каждом поле при трехпольной системе и необходимое количество строевого леса для постройки изб, без ведома и согласия бабушки; узнав об этом, Елизавета Алексеевна была очень недовольна, но все-таки распоряжения Мишеньки не отменила.

Еще не скоро появятся проникновенные строки знаменитого стихотворения «Родина», но зима 1836 года, безусловно, была еще одним важным периодом в формировании особых смыслов, которые поэт вкладывал в слово «отчизна», неотъемлемой частью которой с самого раннего тарханского детства являлся народный мир: