В раннем детстве, о котором «долго, долго ум хранит первоначальны впечатленья», М.Ю. Лермонтов созерцал звезды в Тарханах, где были осмыслены первые впечатления о мире, природе, человеке. Им посвящены поэтические строки многих произведений поэта. Авторы «Лермонтовской энциклопедии» свидетельствуют, что звезды Лермонтов упоминает 124 раза.
В раннем творчестве Михаила Юрьевича звезды – эмблема стремления к «далекому» и «прекрасному» с обязательным обращением к земному, как правило, предмету юношеской влюбленности. Вспомним одно из проникновенных стихотворений:
Светись, светись, далекая звезда,
Чтоб я в ночи встречал тебя всегда;
Твой слабый луч, сражаясь с темнотой,
Несет мечты душе моей больной;
Она к тебе летает высоко;
И груди сей свободно и легко…
Я видел взгляд, исполненный огня
(Уж он давно закрылся для меня),
Но, как к тебе, к нему еще лечу,
И хоть нельзя – смотреть его хочу…
Звезда. 1830
Или:
Вверху одна
Горит звезда,
Мой ум она
Манит всегда,
Мои мечты
Она влечет
И с высоты
Меня зовет.
Таков же был
Тот нежный взор,
Что я любил
Судьбе в укор;
Мук никогда
Он зреть не мог,
Как та звезда,
Он был далек;
Усталых вежд
Я не смыкал,
Я без надежд
К нему взирал.
Звезда. 1830
Чуть позднее появляются философские размышления о простоте, мудрости, величии этих небесных тел и их противопоставлении миру людей:
Чисто вечернее небо,
Ясны далекие звезды,
Ясны как счастье ребенка;
О! для чего мне нельзя и подумать:
Звезды, вы ясны, как счастье мое!
Чем ты несчастлив? –
Скажут мне люди.
Тем я несчастлив,
Добрые люди, что звезды и небо –
Звезды и небо! – а я человек!..
Люди друг к другу
Зависть питают;
Я же, напротив,
Только завидую звездам прекрасным,
Только их место занять бы желал.
Небо и звезды. 1831
Похожие размышления находим у Лермонтова в зрелом творчестве:
Звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права. И что же? Эти лампады, зажженные, по их мнению, только для того, чтоб освещать их битвы и торжества, горят с прежним блеском, а их страсти и надежды давно угасли вместе с ними, как огонек, зажженный на краю леса беспечным странником!»
Герой нашего времени. 1838 – 1840
Поэтический мир Михаила Юрьевича рисует разные образы звезд. Он одушевляет их:
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя
Пророк. 1841
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
Выхожу один я на дорогу. 1841
Иногда лермонтовские звезды становятся невозмутимо-ироничными:
Так в час ночной, когда гроза шумит
И бродят облака, – звезда горит
В дали эфирной, не боясь их злости,
И шлет свои лучи на землю в гости.
<…>
О вечность, вечность! Что найдем мы там
За неземной границей мира? Смутный,
Безбрежный океан, где нет векам
Названья и числа, где бесприютны
Блуждают звезды вслед другим звездам.
Заброшен в их немые хороводы,
Что станет делать гордый царь природы,
Который, верно, создан всех умней,
Чтоб пожирать растенья и зверей,
Хоть между тем (пожалуй, клясться стану)
Ужасно сам похож на обезьяну.
Сашка. 1835 – 1836, 1839
Но самым загадочным в творчестве поэта является созданный им в стихотворении «Выхожу один я на дорогу» почти 200 лет назад образ, над которым задумывается не одно поколение почитателей его творчества: «Спит земля в сиянье голубом…». Именно такой видят нашу планету из космоса. Побывавшие на орбите космонавты и фотографии подтверждают правильность картины, созданной Михаилом Юрьевичем. Вопрос лишь в том, как это можно было увидеть задолго до первого полета человека в космическое пространство?
В музее-заповеднике «Тарханы» хранится фотография Земли, сделанная из Космоса. Она была подарена музею А.М. Самокутяевым, ставшим двухсотым космонавтом, прибывшим на МКС. Позывным для своей команды Александр Михайлович выбрал «Тарханы», что особенно ценно для музея.
