«Сады благоуханием наполнились живым…»

Парки и сады были одним из определяющих элементов, составляющих мир русской усадьбы. На ранних порах по образцам западноевропейских регулярных (французских) садов создавались усадебные парки правильного геометрического характера. Но постепенно старые регулярные парки уступили место пейзажным, то есть иррегулярным или ландашфтным, мода на которые пришла из Англии. В отличие от регулярных садов, где много искусственного, планировать пейзажный парк было сложно: здесь нужно, умело подражая природе, стараться не придумать, а угадать, что и как должно быть. «Искусство прекрасно, когда оно кажется природой, а природа удачна, когда искусство подчеркивает ее незаметно», – писал английский публицист, драматург, эстетик, политик и поэт Джозеф Аддисон.
   Приступая к благоустройству территории в конце XVIII – начале ХIХ века Арсеньевы, владельцы Тархан, бабушка и дедушка М.Ю. Лермонтова, использовали принципы планировки усадьбы, учитывающие включение в декоративное оформление территории естественных природных деталей. Усадьба создавалась на столетия, поэтому к ее обустройству относились очень серьезно.
   Огромную роль в профессионализме, с которым подошел к этому вопросу дед поэта, М.В. Арсеньев, сыграл А.Т. Болотов, писатель, медик, экономист, агроном, садоустроитель, философ, физик и химик-естествоиспытатель. Формула «польза и красота» – главное, что усвоил обучавшийся когда-то у него Михаил Васильевич, а крайне практичная Елизавета Алексеевна не могла не поддержать такой подход к организации усадебного хозяйства. Кроме прочего, А.Т. Болотов придерживался принципа наилучшего способа планирования пейзажных садов не по чертежам, а по живописи с ее игрой светом, колористикой и перспективами... Вполне возможно, что парки и сады в Тарханах создавались по пейзажным зарисовкам.
   Не лишним будет заметить, что наличие особо устроенных садов в имениях пензенских помещиков конца XVIII – начала ХIХ века является очень большой редкостью. Не будь дед поэта специально обучен и от природы эстетичен, не было бы такого образца садово-парковой культуры начала ХIХ века, ставшего прекрасным спутником выросшего здесь М.Ю. Лермонтова...

Устроитель столичных садов Пьетро Гонзаго считал, что сад должен читаться как роман, а характер его раскрывается в смене перемежающихся видов… Д.С. Лихачев, автор книги «Поэзия садов», отмечал: «Сад "говорит" его посетителю не только значением его отдельных компонентов, но и тем, чем говорит каждый стиль в искусстве: путем создания эстетической системы». Для русской культуры особую роль сыграл романтический сад, совпавший с золотым веком русской литературы. Компоненты такого сада – скамейки, тайные беседки, «темные аллеи», мостики, цветники, «зерцало вод» и дальние перспективы… Все эти элементы и сегодня можно увидеть в садово-парковой зоне музея-заповедника «Тарханы».
   Для романтического периода сад – это место уединения, где человек ищет внутренней гармонии. Читаем у М.Ю. Лермонтова:

Именно этим целям служили так называемые «зеленые кабинеты» или «зеленые залы», составляемые из «стен» особым образом подстриженных кустарников. Эти конструкции, существовавшие в различных вариациях, называли «боскетами» (фр. «bosquet» – лесок, рощица). Боскет из кустистых пород был основным мотивом в композиции парков, создающих в них иллюзию одиночества.
   «Зеленые кабинеты» позволяли человеку чувствовать себя в саду как дома. А.С. Пушкин, живший в 1834 году недалеко от Летнего сада, шутливо писал супруге Н.Н. Гончаровой: «Летний сад мой огород. Я, вставши от сна, иду туда в халате и туфлях. После обеда сплю в нем, читаю и пишу, я в нем дома».
   На территории усадьбы в Тарханах было сформировано три сада. Находящийся в восточной части усадьбы, в значительном отдалении от барского дома, сад называли Дальним. Центральной аллеей, состоящей из лип, сад строго ориентирован на церковь Марии Египетской. На ее месте в начале века стоял первый дом Арсеньевых. Еще в императорском Риме репрезентативность усадьбы измерялась длиной главной аллеи, которая и в русской усадьбе являлась одной из значимых составляющих усадебного ансамбля.

   Планировка Дальнего сада была с «затеями»: он представлял собой правильный четырехугольник, а 8-лучевая система аллей, радиально расходившихся от центра, делила его на участки. Такую планировку называли «этуаль» (в переводе с французского – «звезда»). Разделенные участки засаживались фруктовыми деревьями (яблонями, вишнями, грушами, сливами) и кустарниками (смородиной, малиной, крыжовником). В центре сада располагался «липовый круг» диаметром 8 метров, где стояла деревянная беседка.

Летом фруктовые сады могли быть местом приготовления варенья: «...в тени огромной старой липы, под личным надзором матушки, на разложенных в виде четырехугольников кирпичах варилось варенье, для которого выбиралась самая лучшая ягода и самый крупный фрукт. Остальное утилизировалось для наливок, настоек, водиц и проч. Замечательно, что в свежем виде ягоды и фрукты даже господами употреблялись умеренно, как будто опасались, что вот-вот не достанет впрок», – писал М.Е. Салтыков-Щедрин в романе «Пошехонская старина».
   На юго-восточном склоне усадьбы раскинулся «роскошный сад, расположенный на полугоре». Можно предположить, что картины, радовавшие поэта при созерцании Среднего сада, описаны им в стихотворении «Когда волнуется желтеющая нива...»:

Сад был хорошо освещен и защищен от холодных ветров. В верхней части росли яблони, средней – сливы, нижней – черная смородина. Декоративные виды кустарников: шиповник, жимолость, барбарис, сирень в сочетании с цветниками, выгодно дополняли внешнее убранство сада.
   Из гостиной барского дома можно было не только насладиться прекрасными видами, но и вдохнуть аромат розовых кустов, рассаженных напротив окон парадного фасада, перед которым были «клумба из роз и полукруг из жасмина». Чуть правее – начало Темной аллеи. Если, входя в аллею со сводом из акаций, вспомнить стихи М.Ю. Лермонтова, несложно перенестись в стародавние времена:

По правую руку – дорожки террас, также обсаженные желтой акацией, с непременными тайными скамьями... Среди них и настоящая дерновая скамья, тоже удачная находка ландшафтных дизайнеров. Она делалась из специально нарезанных дерновых блоков на основе кирпичной или деревянной внутренней конструкции (иногда плетня), или без таковых. Дерновые скамьи сооружали в парках вдоль дорожек, в «зеленых кабинетах», в «зеленых театрах», на склонах холмов и у берегов водоемов. В музее-заповеднике «Тарханы» дерновую скамью можно найти на террасированном склоне в парадной части усадьбы.
   Особой популярностью у садоустроителей пользовались беседки. Иногда незатейливые и простые в архитектурном исполнении, а иногда поражающие своей замысловатостью и формами, они служили не только защитными от непогоды сооружениями, но и позволяли человеку уединиться. Спустившись Темной аллеей к Большому пруду (нижнему в тарханском каскаде прудов, которых было три), можно увидеть беседку классической конструкции, упомянутую поэтом в стихотворении «Цевница»:

Продолжением декоративного парка парадной части усадьбы являлся Круглый сад, соединявшийся с центральной частью дамбой и мостиком. Одним из главных структурных элементов Круглого сада, как и Дальнего, являлась липовая аллея, проходившая через весь сад и продолжавшаяся до Дубовой рощи. А между рощей и садом тянулась так называемая «леснига». Площадь сада была обнесена канавой и валом, по которому высаживались ряды ивы ломкой, липы мелколистной, кустарники группами в форме живой изгороди (жимолость, барбарис, сирень, желтая акация, терн). Деревья и кустарники в парке были низкими, и просека была видна из окна барского дома, открывая живописные перспективы: на это работала и особенность обсадки Круглого сада, а именно его «разорванность» в некоторых местах, что также открывало виды в строго определенных местах (на западе – пруд, село, сельская церковь; на севере – сад, дом, домовая церковь, часть парка с видом на «траншеи», место детских игр М.Ю. Лермонтова). Круглый сад, благодаря своей относительной удаленности от хозяйственной жизни усадьбы и близкому соседству с Дубовой рощей, служил прекрасным местом для прогулок, помогая окунуться в роскошный мир природы, предаться без помех уединению, мечтам и размышлениям...

«Там, где человек отдыхает, где он предается мыслям и воображениям, где он охотнее ощущает, нежели рассматривает, там надлежало быть духовитым цветным произрастаниям, испускать из недр своих сладкие, пряные, приятные испарения, услаждать ощущение его роскошью натуры, удовольствуя его чувство обоняния. Вокруг сиделок, назначенных для отдохновения, и скален, вокруг кабинетов штудировальных или назначенных для упражнения в чтении и науках, вокруг столовых беседок и вокруг ванн да распространяются благовония мартовских фиолей, ландыша, матрональ-фиолей, нахт-фиолей, желтофиолий, левкоев, монардов, белых нарциссов, белых лилий, гиацинтов, гвоздик, миниотов, или египетской резеды, туберозов, женкилей и прочих тому подобных...», – описывал привлекательнейшие приемы дополнения садов и парков цветниками немецкий поэт К.К. Гиршфельд, ссылки на которого часто давались А.Т. Болотовым в журнале «Экономический магазин». Действительно, сложно представить себе усадьбу без великого множества цветов, будь то плодово-ягодные культуры, полевые цветы, сменяющие друг друга на протяжении всего теплого среднерусского сезона, или декоративные виды, заботливо выращенные в стенах теплиц и оранжерей и пересаженные в открытый грунт согласно времени необходимого им тепла.

В тарханском парке с апреля по ноябрь можно насладиться цветущими культурами, отличающимися огромным разнообразием. Как только сходит снег, на едва оттаявшей земле появляются крокусы и перелески, в мае их сменяют ландыши, нарциссы и тюльпаны (в Тарханах некогда разводился особый вид – тюльпаны Биберштейна, которые внесены в Красную книгу Пензенской области), начинают буйно цвести декоративные кустарники, среди которых обоняние особенно услаждают сирень и черемуха, и далее каждый вид, согласно «своему» календарю, сменяет или дополняет стройный хор усадебных ароматов: пионы, несравненные розы, лилии, ирисы, незабудки, колокольчики разных видов и многое другое. Завершают цветочный сезон – сентябринки, октябринки, ноябринки...
   Благодаря искусству, с которым была создана усадьба, и невероятному труду, который вкладывается ежедневно в то, чтобы заложенное более 200 лет назад продолжало жить, музей-заповедник «Тарханы» остается одним из лучших образцов провинциальной садово-парковой культуры конца XVIII – начала ХIХ века, в чем можно убедиться, воспользовавшись возможностью посещения экскурсии по садам и паркам усадьбы «Сады благоуханием наполнились живым».