12 декабря 1766 года родился Николай Михайлович Карамзин, последний русский историограф, автор многотомной «Истории государства Российского». После выхода ее первых 8 томов в 1818 году А.С. Пушкин писал:
Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего Отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка – Колумбом.
П.А. Вяземский также восторженно отмечал:
Карамзин – наш Кутузов двенадцатого года, он спас Россию от нашествия забвения, вызвал ее к жизни, показал нам, что у нас есть Отечество, как многие узнали о том в 12-м году.
По высочайшему велению Александра I книга была разослана по министерствам и посольствам. В сопроводительном письме говорилось, что государевы мужи и дипломаты обязаны знать свою историю.
Сегодня, в день рождения Н.М. Карамзина, музей-заповедник «Тарханы» обращаемся к страницам «Истории государства Российского» и трактата «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». Мы выбрали показавшиеся интересными цитаты и предлагаем вместе с нами отправиться в путешествие по страницам российской истории:
Н.М. Карамзин
В.А. Тропинин. 1818
Холст, масло
Место хранения: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Wikipedia
История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.
История … расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.
История не терпит оптимизма и не должна в происшествиях искать доказательств, что все делается к лучшему: ибо сие мудрование несвойственно обыкновенному здравому смыслу человеческому, для коего она пишется.
История подтверждает истину, предлагаемую всеми политиками-философами и только для одних легких умов сомнительную, что Вера есть особенная сила государственная.
Худых царей наказывает только Бог, совесть, история.
...история злопамятнее народа!
Настоящее бывает следствием прошедшего. Чтобы судить о первом, надлежит вспомнить последнее; одно другим, так сказать, дополняется и в связи представляется мыслям яснее.
Древний характер славян являл в себе нечто азиатское; являет и доныне: ибо они, вероятно, после других Европейцев удалились от Востока, коренного отечества народов.
Славный Венециянский путешественник, Марко Пауло, быв около 1270 года в Великой Татарии, в Персии и на берегах Каспийского моря, говорит о хладной России, сказывая, что ее жители белы, вообще хороши лицом...
...достопамятные мысли в век малограмотный сообщались изустно. Ныне живут мертвые в книгах: тогда жили в пословицах. Все хорошо придуманное, сильно сказанное передавалось из рода в род. Мы легко забываем читанное, зная, что в случае нужды можем опять развернуть книгу: но предки наши помнили слышанное, ибо забвением могли навсегда утратить счастливую мысль или сведение любопытное.
Русский поет в веселии и в печали.
Замечали, что россияне не злы, не сварливы, терпеливы...
...древние русские писцы имели более гордости, нежели писатели: первые почти всегда означали имя свое в конце переписанной ими книги, а вторые почти никогда, укрываясь таким образом от хвалы и критики: знаем творения, не зная творцов.
Цари хотели удивить чужеземцев изобилием и действительно удивляли. Древняя славянская роскошь гостеприимства, известная у нас под коренным русским именем хлебосольства, оказывалась и в домах частных: для гостей не было скупых хозяев. Зато самый обидный упрек в неблагодарности выражался словами: «Ты забыл мою хлеб-соль».
...дух народный составляет нравственное могущество государства, подобно физическому, нужное для их твердости.
...правоверный россиянин есть совершеннейший гражданин в мире, а Святая Русь – первое государство. Пусть назовут то заблуждением, но как оно благоприятствовало любви к Отечеству и нравственной силе оного.
Благоразумная система в жизни продолжает век человека; благоразумная система государственная продолжает век государств.
Для того ли существует Россия, как сильное государство, около тысячи лет? Для того ли около ста лет трудимся над сочинением своего полного Уложения, чтобы торжественно пред лицом Европы признаться глупцами и подсунуть седую нашу голову под книжку, слепленную в Париже 6-ю или 7[-ю] экс-адвокатами и экс-якобинцами? Петр Великий любил иностранное, однако же не велел, без всяких дальних околичностей, взять, напр[имер], шведские законы и назвать их русскими, ибо ведал, что законы народа должны быть извлечены из его собственных понятий, нравов, обыкновений, местных обстоятельств.
Россия, угнетенная, подавленная всякими бедствиями, уцелела и восстала в новом величии так, что история едва ли представляет нам два примера в сем роде. Веря провидению, можем ласкать себя мыслию, что оно назначило России быть долговечною.