После смерти Е.А. Арсеньевой в 1845 году любимая усадьба Лермонтова перешла в собственность родного брата Елизаветы Алексеевны – А.А. Столыпина. С этого времени имение стало «заглазным»: новый владелец и его наследники здесь не жили.
Идея создания музея в Тарханах возникла в конце XIX века, но свое развитие она получила только в 1934 году, когда Президиум Средне-Волжского крайисполкома объявил усадьбу заповедником.
Начиналось все так:
...Теплой осенью 1934 года в Пензе в клубе имени 1-го Мая проходил литературный вечер, посвященный 120-летней годовщине со дня рождения М.Ю. Лермонтова. Среди собравшихся находились горячие почитатели памяти наших великих земляков – М.Ю. Лермонтова и В.Г. Белинского.
Кто-то принес на вечер несколько фотографий, выполненных весной 1933 года; на снимках были запечатлены дом Белинских в Чембаре и усадьба Арсеньевой, бабушки М.Ю. Лермонтова, в Тарханах. Объектив фотоаппарата обвинял: ценные историко-литературные памятники находились в запущенном состоянии и вызывали законную тревогу за свою дальнейшую судьбу.
На вечере зашел разговор о том, что кто-то из людей, любящих свой край, должен привести их в порядок. Собравшиеся обратились к А.И. Храмову:
– Александр Иванович, вы коренной чембарец, имеете опыт культурно-просветительной работы, почему бы вам не посвятить себя этому?
– Хорошо, подумаю, – последовал ответ.
Так писал в своих воспоминаниях о первом директоре музея А.И. Храмове Федор Алексеевич Забнев, который после окончания Чембарского педагогического училища в 1938 году поступил в музей Лермонтова младшим научным сотрудником.
Уже весной 1935 года А.И. Храмов приехал в родной Чембар с твердым намерением организовать музеи В.Г. Белинского в Чембаре и М.Ю. Лермонтова в Тарханах. Чембарская общественность его горячо поддержала. Но нужно было решение советского правительства. Зимой 1935 года А.И. Храмов едет в Москву, в Наркомпрос, к Н.К. Крупской, с которой был знаком по участиям в совещаниях культпросветработников.
«А, это вы, настойчивый Храмов, – проговорила Надежда Константиновна, увидав Александра Ивановича, – рассказывал Ф.А. Забнев. – Она внимательно выслушала его и одобрила инициативу чембарцев об организации музеев Белинского и Лермонтова. По ее ходатайству на восстановительные работы государством было отпущено 100 тысяч рублей».
Родной дом М.Ю. Лермонтова в первые годы советской власти прошел путь от колхозной конторы до колхозного же курятника (в мезонине) и свинарника. Его пришлось реставрировать от фундамента до крыши. Сохранилось свидетельство жителя Чембара, каким он был к 1930-м годам:
Дом был страшно запущенный. В первом этаже с левой стороны весь коридор был забран досками, где помещались свиньи. С правой стороны весь коридор, забранный досками, отведен был под сельскую общую прачечную. На балконах доски все прогнили, так что на балкон выходить было нельзя.
Современники свидетельствовали, что в это время в будущем музее М.Ю. Лермонтова «не было ни одного гвоздя, который был бы вколочен без участия первого директора А.И. Храмова». Но сил и профессионализма для создания экспозиции у создателей музея не было.
27 июля 1937 года в газете «Известия» была опубликована статья М.С. Шагинян о ее поездке в Тарханы, в которой сообщалось, что ремонт дома и благоустройство парка идут полным ходом; однако все выполняется со страшной безвкусицей; стены комнат в доме украшены огромными картинами, изображающими Лермонтова, работы местных «мастеров».
После этой публикации Н.К. Крупская обратилась к Ю.К. Бонч-Бруевичу, директору Гослитмузея, с просьбой «помочь оборудовать дом-музей М.Ю. Лермонтова и создать в нем экспозиции».
28 ноября 1937 года вышло специальное постановление Народного комиссариата просвещения об организации музеев М.Ю. Лермонтова и В.Г. Белинского.
Вскоре, 9 декабря, при музейном отделе Наркомпроса состоялось совещание по вопросам экспозиции Лермонтовского музея. В совещании приняли участие представители Наркомпроса, Гослитмузея, Исторического музея, Института русской литературы, ученые и лермонтоведы, в том числе И.Л. Андроников и Н.П. Пахомов. Практические работы по экспозиции были поручены бригаде сотрудников Государственного Литературного музея. В бригаду по разработке экспозиций вошли: заведующая экспозиционным отделом К.М. Виноградова, научные сотрудники Н.А. Любович, Т.А. Иванова, а также М.Д. Беляев и Н.П. Пахомов.
В сохранившемся протоколе этого совещания в докладах участников отмечалось, что «…дом, усадьба и мавзолей, где похоронен М.Ю. Лермонтов, благодаря энергии директора Храмова, отремонтированы и приведены в порядок.., однако никаких экспонатов на месте не имеется; ...переданный в Гослитмузей на рассмотрение план экспозиции, выработанный директором, оказался совершенно неудовлетворительным и ясно доказывает, что местный коллектив музейных работников с этой задачей не может справиться».
На совещании было высказано предложение, что, в связи с наступающими юбилеями Лермонтова в 1939 и 1941 годах, музейная экспозиция должна быть построена так, чтобы музей имел союзное значение.
В это время подготовительная работа над тарханским музеем уже началась. Н.П. Пахомов и М.Д. Беляев, которым было поручено комплектование экспонатов в фондах краевых музеев Московской области, отбирали для музея мебель и предметы прикладного искусства. Они договорились с Всесоюзной библиотекой имени Ленина поделиться с периферийным музеем дублетным фондом старых журналов и сборников, в которых были помещены произведения Лермонтова.
В 1938 году был разработан тематико-экспозиционный план, собран и заказан художникам весь экспозиционный материал. Было собрано и закуплено для Тархан 518 экспонатов, а к открытию музея их насчитывалось уже около 1500.
К февралю 1939 года основные подготовительные работы были закончены, и руководство Гослитмузея решило показать тарханскую экспозицию в качестве выставки (в неполном объеме) в залах своего музея. Она была открыта 1 февраля и получила хорошую оценку. И.Л. Андроников сказал о ней: «Тарханы не пожалуются на отнятый приоритет; такой выставке, как эта, не стыдно быть и в Москве, не только на периферии».
Одновременно с домом-музеем реставрационные работы велись и в часовне, где похоронен М.Ю. Лермонтов. Был вскрыт пол, проведены две мраморные лестницы внутрь склепа. 1 мая 1939 года был открыт доступ к гробу М.Ю. Лермонтова.
30 июля 1939 года состоялось торжественное открытие дома-музея М.Ю. Лермонтова в Тарханах. На митинге, как и положено, присутствовали важные представители областного и районного руководства, гости из Москвы и, что особенно замечательно, – около пяти тысяч человек, приехавших или пришедших в Тарханы для участия в этом замечательном событии. В залах музея о Лермонтове рассказывали семь экскурсоводов, включая и московских музейщиков, создателей экспозиции.
В тот же день газета «Чембарский колхозник» опубликовала статью М.Д. Беляева «Насущные задачи музея», в которой говорилось:
Организованный музей М.Ю. Лермонтова, безусловно, стоит на высоте современных литературоведческих требований, и уже теперь можно сказать, что из местных литературно-мемориальных музеев в ряд с ним может идти только музей А.С. Пушкина в Михайловском.
На следующий день, 31 июля, появилось сообщение в газете «Вечерняя Москва»:
Вчера село Лермонтово переживало радостный день. Здесь торжественно открыли дом-музей поэта. В залах дома размещено около полутора тысяч экспонатов. Среди них немало уникальных.
Так открылся дом-музей М.Ю. Лермонтова в Тарханах.